Магфиг - Страница 7

Я кивнул и, кашлянув напоследок, набрал полную грудь воздуха, готовясь нырнуть в едкие облака. Неожиданно Генрих жестом руки остановил меня и, развернувшись к двери, махнул в ее сторону правой рукой, тут же откуда-то налетел резкий порыв ветра и задымление точно «корова языком слизала».

– Прошу.

– Спасибо, – я театрально поклонился, вызвав легкую улыбку на лице секретаря, и вошел внутрь.

Посередине комнаты ко мне спиной стоял невысокий человек, одетый в белый халат и наклонившись над столом, что-то записывал в раскрытой тетрадке.

– Кхе, кхе, – деликатно прокашлял Генрих.

– Минутку, – хозяин кабинета закончил писать и обернулся к нам. Я замер, а затем, медленно повернув голову к Генриху, и констатировал:

– Энштеин.

– Вы ошибаетесь, – спокойно ответил мне Генрих, с тревогой в глазах смотря на мою идиотскую улыбку, что счастливо растекалась по моему лицу.

А как ей не растекаться, если передо мной стояла копия знаменитого ученого, чью не менее знаменитую фотографию я помню с детских лет. Да-да ту самую, где по предположению моего школьного друга Васи Лопаткина, он был заснят после того, как на трезвую голову попытался понять свою теорию. Судя по виду – не получилось.

– Антиох Гоймерович, – представился «Энштеин», подходя ближе. – А вы, насколько я понимаю, наш новый учитель. Эээ.

– Краснов Ярослав Сергеевич, – представился за меня Генрих. – Учитель труда.

– Труда? – завуч вопросительно посмотрел на секретаря, а затем резко хлопнул себя ладонью полбу. – Точно, совсем забыл. Ну-с молодой человек и как вам у нас?

– Ну, – я неопределенно повел плечами.

– Понятно, – Антиох Гоймерович улыбнулся. – Кстати молодой человек, я тут одну интересную вещичку приготовил.

Он повернулся к столу и, взяв с него небольшую ретортку, протянул ее мне.

– Вот, понюхайте.

Я покосился на спокойного в стиле: «аля удав и мне все пофигу», Генриха и осторожно поднес ретортку к носу. Удар по моим обаятельным рецепторам был такой, что у меня уши зашевелились и зверски захотелось найти ближайшего белого друга ( ага, того самого, что всегда ночует в отдельной комнатке и которого многие из нас любят приобнять с перепою). Видимо это желание столь явственно отразилось на моей физиономии, что этот химик-экспериментатор быстро сунул мне под нос какую-то колбочку, от чего я желание обниматься исчезло, но зато появилось желание взлететь к потолку и, зависнув где нибудь в уголку, прикинуться тучкой. Я вроде даже песенку тучки стал напивать.

– Совершенно нет реакции, – как сквозь вату донеслись до меня слова завуча. – Поразительно Генрих, вы не находите.

– Нахожу, – Генрих подошел ко мне и, взяв меня за руку, довел до ближайшего стула и насильно приземлил на него.

«Ну, нет» –, возмутилось все мое тучкино достоинство и я, громыхнув громом, стал прикидывать, как получше их облить своим дождиком, тем более его приближение остро чувствовалось.

– Чем это вы его? – спросил секретарь

– Да так, вытяжка из одного коралла, сейчас пройдет, – махнул рукой «Энштеин».

Чего там должно было пройти? Я попытался собрать все свои «тучковые» мозги в кучку, как вдруг в них что-то щелкнуло, и ко мне вернулась ясность мыслей.

– Бля, – невольно вырвалось у меня и я, поспешно отвернувшись, принялся застегивать ширинку с самым независимым видом: «мол, со всеми бывает» и « а вон тот плакатик очень интересный».

– Нус молодой человек, – начал опять завуч, прерывая мое изучение плаката, на котором был изображен какой-то мужик, запрещающий томной красавице сунуть руку в какой-то ящик.

Мужик был маленький и плюгавенький, в больших роговых очках и колпаке со звездами, а девица была вполне ничего, но она жадно тянула руки к небольшому ящичку, а тот тип буквально закрыл его своей тощей грудью, – видать деньги там тырил.

– Ярослав Сергеевич, – я вздрогнул. – Задумались?

– Да так, – почему-то смутился я.

– Ну ладно, – завуч с подозрением покосился на плакатик. – Вы меня извините, за этот маленький экспериментик, но я вынужден был убедиться. Дело в том, что подобные вам встречаются очень редко.

– Подобные мне? – удивился я.

– Да, да, – Гоймерович утвердительно кивнул. – Ладно сейчас объясню. И объяснил блин.

Оказалось, что я попал не куда нибудь а в элитную академию, причем не просто в академию, а в элитную академию магии и прочих там прикладных наук с ней связанных.

А учились в ней соответствено…да,да,да вы правильно угадали, – всякие отморозки. Эээ точнее детишки различных супер-пупер магов, гениальные самоучки, всякие левши магического толка и прочий помешанный на этих вещах народ.

Короче история создания сего заведения была проста. Несколько конкретно крутых ребят воевали там дуг с другом, захватывали города, жгли, грабили, ну и прочее, правда надо сказать не все, некоторые наоборот вели освободительную войну, а кто-то вообще изучал свойства материи, ну или разводил там бабочек, короче народ развлекался по полной.

Вот и представьте себе. Мужик, значит, собирается на победоносную войну произносит пламенную речь, все пучком – войска ликуют и рвутся в бой ( ну чтобы оторваться, всем ведь охота), он садиться на коня и вдруг оба… нехороший звук. Конфуз. В войсках разброд и хихиканье, а все почему? А все потому, что отпрыск от нечего делать решил приколоться над батей и подсунул ему под попону лошади подушку-пердушку. Или другой пример. Он корпел над огромным трудом всей своей жизни, проник в тайны вселенной, изобрел могучее заклинание, а его дочурка из записей сделала несколько бумажных куколок. Кошмар, инфаркт и все такое.